Село Дерюшево расположено недалеко от райцентра - в 20 километрах. Десятка два деревянных домов аккуратно выстроились вдоль широкой улицы. Храм стоит посередине села, на прекрасном возвышенном месте, открытом со всех сторон. Звон его колоколов с величественной трехъярусной колокольни разносился, говорят, повсюду и был слышен в соседнем районе за 60 километров.
В годы безбожных предвоенных пятилеток храм был разорён и осквернён.
Верхний ярус колокольни разломали, колокола сбросили. Стрельчатые проемы окон зимней церкви были замурованы кирпичной кладкой, и церковь превращена в зернохранилище. Нельзя не вспомнить здесь слова Псалмопевца, сказанные более двух тысяч лет назад и исполнившиеся на наших глазах: "Боже, приидоша языцы в достояние Твое, оскверниша храм святый Твой, положиша Иерусалим яко овощное хранилище."(Пс. 78,1).
И все же, поруганный и полуразрушенный, храм этот столь величествен и прекрасен, что невозможно равнодушно пройти мимо. Я заметила, что на проломленном куполе всё-таки водружён крест, и жители, проходя мимо, крестятся.

По обвалившимся ступеням, через разрушенный дверной проём вошли мы в башню летней церкви. Созданную исключительно для богослужений, её ни подо что нельзя было приспособить. Но ослепленные рвением богоненавистники просто не могли её оставить в покое. Царские врата, равно как и северные, и южные, были замурованы кирпичной кладкой. В алтаре, на месте святого Престола валяется ржавый корпус веялки. Стены вокруг, сколько могли достать дерзкие руки, иссечены, испещрены ругательными надписями, испачканы копотью.
Мне подумалось: где сейчас те несчастные, чьими руками всё это творилось? Какие подземные адские темницы содержат их грешные души? Успел ли хоть кто-нибудь из них ещё при жизни осознать страшные дела свои и принести покаяние?
Вдруг, словно в ответ на мои мысли, по храму пронёсся тяжкий вздох, перешедший в стон или рыдание. Я испугалась. Звук повторился. Никто ничего не понимал, все тревожно глядели друг на друга.
- Ветер, - тихо пояснил диакон Владимир.
Все посмотрели вверх. С высоты купола печально и кротко смотрели полустёртые ангельские лики, летний ветер продолжал своё грустное пение под куполом храма, свободно проникая через пролом и осыпая нас кирпичной пылью.
- Господи, помилуй!
Мы вышли на летнее солнышко. Какая-то неведомая сила приковывала нас к храму, уходить не хотелось, и мы медленно пошли вокруг, обходя алтарь. Под ногами хрустело битое стекло. Храм был разрушен и пуст, но он не был мёртв. Он жил своей, Богом определённой жизнью, он занимал мысли и пробуждал определённые чувства...
- Да, здесь восстанавливать храм никаких средств не хватит!
- И новый зерноток колхоз строить отказывается.
- И что это за власть такая: на земле рай построить не сумела, и в настоящий рай замуровала дорогу!
До меня вдруг дошло, почему так сильно занимает мысли этот храм. Пусть даже он и не будет никогда восстановлен. В таком полуразрушенном виде он олицетворяет собою зов к покаянию - в этом его теперешнее назначение. Живой памятник грехам и неразумию наших отцов. Ведь если мы несём на себе бремя их грехов, то нам же и приносить покаяние.

А что же местные жители? Почти все они уже немолоды. Транспорт в этих местах - редкий гость. Но желание прийти к Божественной литургии сильнее немощи. Как трогательно собирает в путь всё село желающих и ещё могущих отправиться в райцентр к обедне! Несут поминальные записочки, деньги на свечи, шерсть, полотно, домашний хлеб, стряпню. Идти ходокам тяжело, неизвестно, на каком километре подберёт их рейсовый автобус. Но ничто не останавливает их, ни преклонный возраст, ни плохая погода, ни дальняя дорога.
Дерюшевские бабушки - замечательные певуньи. Когда за литургией особенно хорошо и стройно исполняют "Верую", псаломщица улыбается:
- Дерюшевские пришли!

В 1995 году летом над районом разразился страшный ливень с градом. Местами град достигал размеров голубиного яйца. По словам местных жителей, в огородах было всё перемешано с землёй. Града не было только в Дерюшеве и соседней с селом деревеньке Нослы. На удивление всем, там пролился лишь обильный дождь.

***

С того дня, как мы посетили тот полуразрушенный сельский храм, миновало 23 года. Срок немалый, почти четверть века! Всё это время церковь в Дерюшеве оставалась, как есть, в мерзости запустения. С огромным трудом собрали сельчане средства на кровлю, чтобы дальше не разрушались своды и стены.
И вдруг узнаю, что в Дерюшеве будет служба! Не поверилось вначале:
- На источнике, что ли, молебен? – Спрашиваю у местных.
- Нет! – Сияя от счастья, говорят бабушки, - Литургия, в храме!
- Неужели восстановили?
- Пока только летний храм. С Пасхи до престола – Рождества Богородицы - служим, а потом – на замок, до следующей Пасхи!

Ранним утром выехали мы в Дерюшево. Грузовая «газель» везла, кроме нас, разную богослужебную утварь, сундуки с облачениями, свечи в коробках, лампадное масло в пластиковых бутылях. В кабине позвякивает еле втиснутый наискосок и поддерживаемый со всех сторон огромный семисвечник. Ничего-то ещё нет своего в возрождающемся храме, вот и везём с собой всё необходимое для службы! Антиминс привезли с собой священнослужители.
Вот и Дерюшево! С виду, вроде, похорошело село: дорога вдоль порядка – асфальтовая, но только до церкви. И дома как-то повеселели, расцветились крыши и заборы разными яркими красками новенького профнастила. Гнилушек-развалюшек, наводящих тоску, не видать: либо снесли, либо отстроили заново…
Да, верно говорят: «не стоит село без праведника»; а уж если есть на селе настоящие христиане, - то обязательно будет у них храм!

Вот он, храм Рождества Пресвятой Богородицы! С двумя приделами: Смоленской Божией Матери святой мученицы Параскевы-Пятницы, чей возрождённый источник неподалёку вот уже 25 лет исцеляет и утешает всю округу. Снаружи ничего не изменилось, если не считать крестов на новой кровле и новых дверей южного входа летней части храма.
Вот она, башня летнего храма! Крестимся, входим, замирает сердце.
Стены первого яруса заново оштукатурены, светятся белизной. Своды – как есть, с обнажившейся кое-где кирпичной кладкой, с полустёртыми ангельскими головками в крылышках. Смутные силуэты святых – не фрески, - одни лишь тени!

Старые и новые иконы кое-где развешаны и расставлены на аналоях. Слева – старая икона Смоленской Богородицы, тёмная, в киоте под стеклом. Сберегли Владычицу в безбожные времена и вернули в храм к первой же службе!
Высится фанерный иконостас с редкими иконами и Царскими вратами, светятся белые стены алтаря с пурпурной завесой. Входят приехавшие священники, и начинается служба…
На клиросе – одна матушка, супруга местного священника, читает часы. Тем временем храм наполняется людьми. Откуда в Дерюшеве столько? Оказывается, вокруг храма словно кемпинг вырос: полно автомобилей, приехали люди из местного райцентра, соседних сёл и даже из Вятских Полян!
Несут фрукты, овощи и цветы: георгины, золотые шары, гвоздики, флоксы, - всё свежее, только срезано в садах, - к иконе Владычицы Богородицы, и к Царским вратам, и к аналою посреди церкви! Храм расцветает на глазах. 

Вершится своим чередом Божественная литургия. Вот уже исповедались причастники, выносят Святые Дары… Поют величание Смоленской иконе – Одигитрии-путеводительнице… Через единственные пока южные врата выходит нарядный крестный ход, плывут по воздуху старинные хоругви, тяжеленные! Тоже сельчане сберегли, прятали все годы, пока в храме было зернохранилище…

Идут по мягкой, подкошенной к празднику мураве, по кондовой русской просёлочной дороге, обходя и перепрыгивая лужи, оставшиеся после недавнего дождя. Сверкает золотом чаша со святой водой, радужные брызги летят с кропила во все стороны, к вящему восторгу немногочисленных детей. Да, их немного, но они есть! И храм возрождается для них, чтобы знали будущие поколения дорогу в Небесное Царство!
Сельский храм  жив, он бессмертен! И пусть в его активе пока всего три старушки; если есть в селе христиане, - то и храм у них будет!

Марина СМИРНОВА. Фото автора

Фоторепортаж