Виктор Иванович АВДЕЕВ родился в 1923 году в Сормове, здесь же жил, учился, работал на заводе «Красное Сормово». Окончил Литературный институт им А. М. Горького при Союзе писателей СССР. Автор книг «Волжские зори» (1953), «Капля мёду» (1959). Участник Великой Отечественной войны. Стихи Виктора АВДЕЕВА о войне «Моё совершеннолетие», «Солдат пять раз ходил в штыки» и другие стали классикой.
Скончался Виктор АВДЕЕВ в 1955 году. Через 60 лет после его смерти музей истории  завода «Красное Сормово» совместно с ЛИТО «Волга» подготовили к печати сборник стихов и поэм сормовского поэта.

МОЁ СОВЕРШЕННОЛЕТИЕ

Мне восемнадцать было под Москвой…
Сухих ветвей обугленные плети
Болтались на ветру. И всё на свете,
Казалось, брошено вниз головой.
Был чёрен снег. Враг прямо в сердце метил,
Но я, и оглушенным, был живой…
Так начиналось совершеннолетье.
Мне восемнадцать было под Москвой.

В разгаре девятнадцатой весны -
Судьба России, камни Сталинграда.
Могли ли отступить мы, если рядом
Тела однополчан погребены?
Не знали мы, что город был закатом
Фашистских орд, закатом всей войны…
Я жить хотел - и верным был солдатом
В разгаре девятнадцатой весны.

Двадцатилетье. Курская дуга -
Как радуга из подвигов и славы.
Налево Курск, Орёл в дыму направо,
Здесь враг впервые «тиграми» пугал.
Прибита рожь к земле дождём кровавым,
Свинцовый дым распластан на лугах.
Не знаю, есть ли в мире крепче сплавы -
Двадцатилетье. Курская дуга.

Приказы Сталина. Ищите в них
Мой первый год из третьего десятка.
Ветрами раздувало плащ-платку.
Встал вновь на место пограничный штык,
Как сто пудов – сапёрная лопатка.
Приказы Родины – вот мой дневник!
Хотите, назову их по порядку?
Они дороже мне настольных книг.

Мне было под Берлином двадцать два.
Победой шелестели дни апреля,
В последний раз под лезвием шрапнели
Подрезанная падала листва,
Брели понуро немцы по панели.
Приподнялась над бруствером трава,
И мы к параду чистили шинели…
Мне было под Берлином двадцать два.

В ЦЕХЕ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ

Цех. Заданье. Дым от самокрутки.
Третья ночь. Всё гарь, и блеск, и гул.
Боком в межстаночном промежутке
Я присел на ящик и заснул.

Мне приснилось: друг со мною рядом
Поднял руку, вытянул ладонь -
И к земле, что значило – «огонь!»,
Но у пушки не было снарядов.

А врагов клеймёная броня
Шла и шла… Но друг стоял на совесть.
Лишь немного упрекнул меня,
К рукопашной схватке приготовясь…

И проснулся я. Вся кровь – в висках,
И усталость показалась шуткой.
Сколько спал? Не знаю.  Но в руках
Всё ещё дымилась самокрутка.

ПЕСНЯ ВОЛЖАНКИ

Мимо нашего обрыва ходят встречные суда
Нам помашут торопливо, погудят – и кто куда…
Мне бы плыть за ними следом и в Москву, и на Кавказ.
Но куда же я поеду: я на Волге родилась.

В год, когда земля пылала, здесь, на правом берегу
Я не раз переплывала под обстрелами реку.
- В тыл тебе бы, непоседа, - говорили мне не раз.
Но куда же я поеду: я на Волге родилась.

А теперь в местечко наше вся съезжается страна.
Здесь ковши друг другу машут от темна и до темна.
Чтобы Волга стала светом, чтоб, как море, разлилась…
Так куда же я поеду? Я на Волге родилась.

***

Я сдуваю лёгкую пушинку
С твоего упругого плеча,
И на шее синенькую жилку
Вижу в освещении луча.

В месте с солнцем будто гаснут звуки,
Зябнется немножко на ветру.
И твои доверчивые руки
Я своими бережно беру.

Хорошо, что мы живём на свете
В наше время и в одном краю:
Мне бы никогда тебя не встретить…
А кому сказал бы я – «люблю?»

ЛИДЕ

Я всё ещё девочкой вижу тебя,
По-прежнему глупо и нежно любя,
Далёкими стали недавние сны
За грудами камня и дымом войны.

Ты женщиной, матерью стала, и мне
Совсем ты чужая. Но часто во сне
Я всё ещё девочкой вижу тебя,
по-прежнему глупо и нежно любя.

В ВЕЙМАРЕ

Над Веймаром пылилось лето:
Дул ветер с пригородных нив.
У ног прославленных поэтов
Стоял я, голову склонив.

Такими их, как скульптор вылил,
Я помню: взглядом на Восток.
Бумаги свиток держит Шиллер,
И Гёте – бронзовый венок.

О двух я думал государствах,
О двух народах, ливших кровь:
«Не знал ты, Шиллер, где коварство,
Где настоящая любовь…»

А небо делалось темнее,
Шёл синих туч девятый вал,
И мне казалось, «Прометея»
Великий Гёте завершал.

И вдруг тряхнул я головою,
Опять взглянул на пьедестал,

И словно выше их обоих
Я – рядовой Победы – стал.

За мною были кровь и раны,
Холодных пепелищ пустырь, -
Я вспомнил Ясную Поляну
И Святогорский монастырь…

Но я пришёл не для расправы.
«Кому ж был нужен путь кровавый?»
Потупили поэты взор,
Не в силах смыть своею славой
Родной Германии позор.

Отрывок из поэмы «СОРМОВИЧИ»

Как небо, душа безмерна!
Идёт бывалый солдат
По улице Коминтерна
На улицу Баррикад.

Деревья шепчутся кротко,
Упрятав свои стволы
В серебряные решётки
И звон золотой листвы.

Несёт чемодан походный
Высокий сержант-танкист.
Срывает рукой свободной
Сухой пожелтевший лист.

А солнце плывёт над миром,
Над Сормовом молодым.
Как хочется все квартиры
Приветствовать вместе с ним!

Рабочий, на друга похожий,
Спешит в «Стахановский дом».
Узнай же, узнай, прохожий,
Того, кто ушёл юнцом, -

Вернулся домой мужчиной.
Немало пришлось пройти
От Сормова до Берлина,
Чтоб зрелость свою найти.

Как небо, душа безмерна.
Идёт бывалый солдат
По улице Коминтерна
На улицу Баррикад…

Источник: Газета "Красный Сормович", № 22 (16654) от 10.06.2016, стр. 10-11.