Владимир Вальтерович ДИКСОН родился 28 марта 1900 года в Нижнем Новгороде, в Сормове. Его отец- американец шотландского происхождения Вальтер Франк ДИКСОН работал инженером на Сормовском заводе. В 1898 году он женился на обрусевшей польке Людмиле Ивановне БИДЖЕВСКОЙ. В 1900 году семья с трёхмесячным сыном переезжает в Московскую губернию, в Подольск, где отец семейства получил работу в знаменитой компании «Зингер».
Владимир ДИКСОН прожил в Подольске до революции, то есть ровно 17 лет. Получил прекрасное образование, рано начал писать стихи. С началом революционной смуты семья эмигрировала в США. Там Владимир окончил Массачусетский технологический институт и Гарвардский университет.
С 1923 года Владимир живёт в Париже и работает в компании «Зингер». И пишет стихи. С 1924 по 1927 выходят поэтический сборник «Ступени», книга прозы «Листья».
Всё творчество Владимира ДИКСОНА посвящено далёкой Родине. В его стихах звучат боль, тоска по ней, и, конечно, надежда когда-нибудь туда вернуться. Поэзия ДИКСОНА при всей лёгкости и изяществе слога свидетельствует о православном мировоззрении и о богатом личном духовном опыте. Скончался Владимир ДИКСОН 17 декабря 1929 года, в Американском госпитале в Нейи под Парижем, в возрасте 29 лет. Похоронен в Плейнфилде, где жили его родители.

* * *
Это вечное слово – «Россия»
– Словно ангельский свет для меня,
Словно совести зовы простые,
Словно вихри снегов и огня.

Не напрасен мой путь, не случаен;
Там – Россия, там – пламя и лёд;
Но до мудрых, безумных окраин
Серединная жизнь не дойдёт.

Надо сердце иметь не такое,
Надо душу иную иметь,
Надо жить неземною тоскою,
Надо песни нездешние петь.

Глаз не видит, и уши не слышат,
Запечатаны болью уста;
Там – Россия страдает и ищет,
Ищет Божьего Сына – Христа.
Июнь 1928, Орлеан

* * *

Всё мне слышится утренний голос,
Всё мне снится и снится весна –
И склоняется сердце, как колос,
И мысль глубока и ясна.

Верю в родины тайную силу
И храню молчаливый завет:
Без неё мне и солнце уныло,
Без неё мне и радости нет.

Дни мне кажутся чёрными, злыми,
И в суровом унынье моём
Всё мне слышится чудное имя,
Словно древний священный псалом.

1919

* * *

Так было в сказочной России:
Пушистый снег, холодный час,
О вечера мои родные,
Сегодня вспоминаю вас.

Несутся маленькие санки,
Берёзы белые бегут...
На молчаливом полустанке
Ищу от сумрака приют.

Под песню тонкую печурки
Для чая греется вода.
Я с памятью играю в жмурки:
Ловлю минувшие года.

Но на чужом, на незнакомом,
На непонятном языке
Поёт о чём-то перед домом
Ребёнок с куклою в руке:

И сразу боль в душе проснулась,
Погас опять мгновенный свет:
Глаза и сердце обманулись –
России нет, России нет.

28 марта 1926 г.

 * * *

За всех людей – моё моленье,
За всех зверей – моя мольба,
И за цветы, и за каменья,
И за плоды, и за хлеба.

За всё, что в дольний мир родится,
За всё, что на земле живёт,
За рыбу – в море, в небе птицу,
За дым долин, за снег высот.

За братьев, близких и любимых,
За недругов и за врагов,

 За тишину полей родимых,
За ласку глаз, за ласку слов.

За мыслей искуплённых благость,
За утреннюю благодать,
За жизнь – кормилицу и радость,
За смерть – утешницу и мать. 1926

* * *

Родная, нежная моя,
Сестра души моей безумной,
Когда ж в родимые края
Вернёмся мы толпою шумной?

Когда благословенный час –
Мечта сестры, желанье брата –
В чужой стране придёт для нас
Пора желанного возврата?

Давно без родины живём,
Забыты там, и здесь – чужие,
Горим невидимым огнём,
Не мёртвые и не живые.

Родная, нежная сестра,
В закатный час, предзорьем синим
Придёт ли дивная пора,
Иль горестно в пустыне сгинем?
Нам не открыты времена,
Мы только ждать и верить можем,
Что за грозою тишина

Придёт в благословенье Божьем.

1928

* * *

…Прошу прощенья у оскорблённых,
У всех обиженных, раненных мной –
Прошу прощенья у далей зелёных,
У далей снежных земли родной.

 
…Я благодарен за всё, чем верно
Был жив, чем радовался и скорбел –
За слово правды, за путь вечерний,
За цепь великих и мелких дел –

За то, что русское ведаю слово,
За то, что Пасха цветёт весной.
Боюсь, что душа моя не готова
Покинуть дали земли родной.

И без боязни, но с сожаленьем
Земле оставит бренную плоть.
Да будет легка дорога к теням.
Да будет милостив ко ней Господь.

6 декабря 1929, Американский госпиталь

* * *

Нам, родившимся в грозное время,
Надо древнюю веру хранить
И нести вековечное бремя
На тяжёлом, опальном пути.

Много званных, но избранных мало: –
В жизни будущей меры не те.
Как бы низко ты, сердце, ни пало,
Есть надежда тебе во Христе.

В каждой жизни над мелочью серою
Есть и будут святые места.
Во Единую Троицу верую,
Исповедую сердцем Христа.

По плодам узнаются деревья,
По делам узнаются сердца.
В эти тяжкие годы кочевья
Будем чисты во имя Отца.

1928

* * *

Я помню звёзд бесчисленные свечи,
Как угольки в мерцающей золе.
Мне кажется, я не на этой встречной,
Любимой больно, родился земле.

Я только гость, оставшийся случайно
На перепутье переночевать,
И лишь заря займётся на окрайне,
Оставлю я случайную кровать.

И снова в путь – искать родное поле,
Где много звёзд и много васильков,
Где жизнь без лжи, без горя и без боли
Течёт ручьём у тихих берегов.

А на земле останется за мною
Лишь слабый свет моих немногих слов,
Как снег, упавших тонкой пеленою
В прозрачной дали долгих вечеров.

Июль 1929, Кёльн

* * *

На сей земле, от века и до века,
Во всех от Бога данных временах
Одна бывает мать у человека,
Одно бывает солнце в небесах.

И сердце верное не может измениться,
И сердце верное не может изменять:
Пускай раба не милует царица,
Пускай о сыне не горюет мать,

Пускай меня Россия позабудет,
Россия – родина, Россия – мать моя:
Нет у меня, и никогда не будет
Иной любви, иного бытия.

Июнь 1926, Орлеан

Источник: Газета «Красный Сормович», № 13 (16645), 08.04.2016