Борис Владимирович АНДРИАНОВ (не музыкант) родился в 1959 году в г. Горьком. Окончил Ленинградский техникум физической культуры и спорта. Сменил множество профессий. Работал тренером-преподавателем, инженером-технологом, журналистом, слесарем-сборщиком, контролёром-пропускником ВОХР, начальником охраны в коммерческой фирме.
Стихи публиковались в журналах, альманахах, областных, городских и районных газетах Нижнего Новгорода. Крупные подборки стихов появлялись в газетах «Земля нижегородская», «Здравствуйте, люди!». Автор нескольких поэтических книг. 
В 2014 году награждён медалью имени Александра Люкина - легендарного сормовского поэта из народа.
В данной подборке представлены стихотворения разных лет.

ПАМЯТНИК     

Запечатлеет память скорбь
В металле, камне.
Крест, уходящий прямо в гроб
Стоит веками.

Но «…памятник – сказал поэт –
Нерукотворный…»
Не превращается в скелет
Народ духовный.

Монументальна пустота.
Честь – по заслугам
Не рифмой трудною с листа,
Не по натугам.

Как ты, прагматик, ни пиши
Не выйдет звонче
Словес от сердца и души –
Что слава, почесть?

ПОЛУСТАНОК  «ПРАВДА»   

Да, друг мой, есть такая отрада –
Сесть на поезд и мчаться во мгле
К полустанку с названием «Правда»,
Размышляя о русской земле.

Сколько бед пронеслось над Россией,
Бушевало, оставило след,
А её глухомань всё красивей,
Всё милей с накоплением лет.

Эти кашки-ромашки вдоль поля…
Правда – вот она, и не из снов:
У сараев ветшающих толью,
В глубине подведённых домов.   

Отражается в каждой речушке,
В каждой тропке пустившейся вдаль…
Правду нашу пытались порушить           
Чтобы не было родину жаль.

Поезд едет – грибные лесочки,
А подальше полынь-лебеда…
Правда, вот она – в ямке да в кочке:
Жизнь проста, как земля и мудра.

*  *  *      

Голос Бога – единственно верный
Отзывается совестью в нас 
И звонит гулко колокол: «Верю   
В нашу необратимую связь».

Даже звёздам, что скоро погаснут
Ясно то, что превыше всего:
Что горят и сгорают прекрасно
Ради жизни планет и всего.

Даже смерть не оспорит иного
Против истин в быту прописных:
«Всё уйдёт…» – не уходит от Бога,
Верою, оставаясь живых.

Он кресты возлагает над Русью
Возвышаясь из сумрака дней.
Он на тучке из светлых предчувствий
Безысходности грозной видней.

Самый слабый – сильней и надёжней
Крепышей, что не видят ни зги:
«В жизни ты только гость и прохожий…» -
Оглянись на кресты и не лги.      

Не справляй по прошедшему тризны,
Но вглядись в звёзды правды сильней 
И увидишь их новые жизни,
Как предчувствие жизни своей.

* * *           

Вознесись над полынью, бурьяном,
Пролети певчей птицею ранней
Над оврагом кручины лиловым,
Над лугами, цветеньем медовым. 

Слушай то, чего нет нам дороже,
Слушай то, что тревожное множит:
Этот скрип чёрных брёвен усталых,
Этот шорох в малиннике старом,   

Шум над крышей родимой берёзы, 
Плеск задумчивый полночью звёздной…
Отзовись – и они отзовутся – 
Все пути возле дома сойдутся.

* * * 

Светят звёздочки в августе – где ты
От любви нераздельная Русь?
Пусть всезнающий тихо ответит,
Прояснит неразборчивость чувств.

Что такое великая сила
И добро, чтоб не спутать его.
Если Родина скажет: «Любила!..» -
Будет сердцу живому легко?

Позабывшим, что есть человечность
В спешке той, что навязана нам,
Звездопады летят в быстротечность,
Но к бессмертию тянется храм.

Русь под звёздами высится к вере
В бесконечность живого в живом,
Где войдут в бессистемные двери,
Что прошло и что будет потом.

*  *  *       

В мир осиянный вотчины далёкой,
Как явь сквозь сон, взойдут пред Божий трон,
Под длань Его убогий, хилый, робкий,
Безвинно убиенный, крикнув: «Он!»

Скрипя зубами – сгинула поруха
Из внешней тьмы откликнется Содом,
Гоморра ухнет дьявольским бездухом,
Утробной злобой, завистью, грехом.

Сонм молний пробежит по изуверу,
Огнём набухнут каменные лбы –
Так зло отплатит злом за злую веру,
Прах выкинут прогнившие гробы.

Где только пыль да жалкий вой пустыни,
Плач чёрных дыр, шатающийся рок
Незримых тел, огонь их не покинет
Не отмотает незавидный срок.

* * *                 

 Шаткое непрочно и неровно.
Холм и дол — не небоскрёбы, Смит.
Жизнь идёт по-старому... По новой
Грязная обочина смердит.

«Что прошло не нужно после вовсе...»
«Был, и нет — прорех заколотить...»
Циники и людоеды, бросьте –
Родникам исток не замутить.

Без строки любви, хорошей песни,
Без родного сердца не прожить.
Новым миром старенькую честность
В пластиковый гроб не положить.

Говорю об этом то и дело.
Буду говорить о том ещё:
Есть любовь, чтоб родину воспела.
Есть душа, чтоб вышло хорошо.

ЗА ВОЛГОЙ                                                                      

Бабушка Шура, припоминаю:
Лето в землянке… За Волгой луга…
На катерке в летний зной уплываю,
Вслед за мечтою к тем берегам.

Удочку взять, подобраться к плотвичке.
Над перекатной, зыбкой волной,
Мост разглядеть, сосчитать электрички
Сколько в Семенов, а сколько домой.

Взглядом в бинокль узнавать дальний катер -
Вот он!.. Праматерь, целую тебя,
Волга – трудяга… И маму, и батю -
«Стрелка» ликует, буксиры трубят.

Чайкой сверкает мой город на солнце.
Помыслы бабушки в той стороне:     
- Мальчик уехал?.. Мальчик вернется
С удочкой детства, в землянку ко мне?..

Веток подбросить в костер на закате,
Чай заварить из межзвездных теней…
Жди меня, бабушка, жди летний катер
Чайкою, звёздочкой всех пристаней.

СОРМОВСКАЯ ВЕСНА    

Веснушки светофоров перехода
Оранжевей синиц и сизарей,
И катится «девятый вал» народа
Веснушками витрин и этажей.                                                   

И кажется – нельзя нам без апреля
За парусностью солнечной бежать.
Рекламные растяжки полетели
За Сормово лёд Волги пробуждать.

Над «пробками», над сонным переездом
Автобус взмыл воздушным кораблём.
Он парусностью простынь у подъезда
Притормозит во дворике моём.

И снова в пятнах солнечных – хороший
Помчит вне расписания… «Апрель,   
Какой маршрут – вслед кинется прохожий –
Автобуса, которая модель?»

Какое там – и не догонишь вовсе.
Вдогонку номеров не разглядишь.
Лишь дворничиха долго будет после
Метлой гонять у палисадов тишь.

Пыля усердно под ноги апрелю,
Кляня наскок заоблачных авто…
И я, летящий, громко хлопну дверью,
Махнув в парадном, крыльями пальто.

СВЕТЛОЯРСКАЯ

Здесь по пескам бегал мальчиком маленьким.
Первые с классом сажал дерева.
Озеро, окуни, отмели, тальники
Помню, как маму – память жива:

«Стирка...» «Готовка...» - из детства доносится
Окрик из окон: «Скорее домой!..»
Мячиком сердце футбольное просится
Бегать, купаться в полуденный зной.

Будто не школьное выучил правило:
«Всё распрекрасно — вообще ерунда!»
«Тройку», и — ладно бы улица ставила

Но никогда «единицу» и «два».

Важное дело — корпеть над вопросами?..
Мячиком в простынь неловко пробить...
Мама, зачем люди стали серьёзными,
Тополи, озеро разве забыть?..

Кинуться к кухне, подъездами шаркая,
За чёрным хлебом — горбушка черства...
Выбежать, вкусно хрустя, Светлоярскою
Ввысь, куда тянутся все дерева.

* * *             

Набрать лукошко горьких слов?
Рябины шёпота тропинкой?
Мы делим данностью часов
Ночь звездопада половинкой.

Мы пьём ночной ультрамарин.
И кровь становится, как космос.
И звёзд стекает стеарин,
И неба слышен в соснах голос.

Такой, что внутрь проходит, сквозь:
Любви пространство неделимо,
Как белый гриб, рябины гроздь…
И лист летит, как птица мимо.

А может ангел?.. Нет – мелко.
И поделиться с миром нечем.
Лишь только тем, что далеко
Да этим вот, что недалече.

СТАРАЯ ПУСТЫНЬ   

Дубы и сосны, цепь лесных озёр
И красота, какая не приснится,
Глухой, медвежий, шелковистый бор
Былиной заповедною лучится.

О чудесах, нетонущем кресте,
Пустынниках святых, заблудших душах –
Начертана скрижаль на бересте,
Иглою сосен, голос её слушай

Услышишь угасанием шагов
Бескрылое порханье неземное –
Блаженство троп, вершин и облаков
До нас рождённых данной тишиною.

Гранёных шишек в пригоршню набрать
Вдохнуть душистый воздух беспроблемный,
И медленно, но верно оживать –
Да, просто жить, без всяких «но», «наверно».

Живой водой озёрной окропив
Всё лучшее от карстовых провалов…
Я был в лесу том, видел диво-див,
Как солнце ввысь душой земли взмывало.

* * *   

Река любви, подвижкой льдов очнись,
Теки смелей, не будь во мраке внешнем,
Грозою чувств, над бездною промчись,
Снеси всю грязь разливом буйным, вешним!

Всё сокруши – о, талая вода! -
Снега, мороз…
Невелики потери.
Сними оковы мрака навсегда,
Река любви, нельзя в тебя не верить!

БОРА

Валясь на ветхие заборы,
Ненастьем воя и шумя
О, если б он оставил споры,
Его прозвали не шутя

Певцом не сгинувшего лета
Достойным имени «Мистраль»
И, все возможно, став поэтом,
Он обживал иную даль:

Писал духовных лирик главы,
Нашёл немало тёплых слов.
В лучах бессмертия и славы
Стал наилучшим из ветров

Но он Бора!.. Крутые нравы.
Мороз по коже – кость в кулак –
Он лидер ветреной оравы
Скандалов гениев и драк.

Валясь на ветхие заборы,
Глуша несладкое вино
Он – самый лучший, он – который
Писать бы мог, снимать кино.

Орёт: «Ты что, вообще! Не понял!»
«Я, типа, бью в баклан, усёк?»
И смотрит в грозные ладони
Прибив кого-нибудь… и всё.

ДВА ПОЭТА                

А. Люкину, В. Авдееву

Поэты возвращаются с войны.
Берут перо – воюют на бумаге
За звёздный час израненной страны
И орденов не просят за отвагу.

Их ратный труд, и пролитая кровь,
Смертельный риск до самоотреченья…
Всех орденов весомее любовь,
Медалей краше – слог стихотворенья.

За страшной разрушительной войной
Цветут сады, печалями повиты,
Послевоенной – мирной тишиной
Два лирика, два воина убиты.                            

Не временем, так накипью людской,
Не чашей не испитой, так слезами.
Идёте вы откосом над рекой
Потёмками бездушья, холодами.

Авдеев и Люкин, вы на устах,
В сердцах стихи не гаснут ваши, верьте…
Из кружки оловянной на паях
Поэты пьют, и хлеб едят бессмертья.

ЧАСЫ    

Пружинки, звёздочки, колёса
Безмерно люди берегут.
Чуть перекос – и нет вопроса –
С мольбами к мастеру бегут.

Чтоб шли минута за минутой
Железной поступью, точь в точь,
Как заведённые, как будто
Проходят сутки, день и ночь.

Чтобы громилы – катастрофы
Толпой не лезли в циферблат.
Не воздвигали в нём голгофы
Минутой, часом козней, брат.

И не обрушивались стены
От бьющих молотом часов,
Не преграждали путь измены
Подводкой стрелок подлецов.

Пилаты, ироды, иуды   
Часы, как хлам кидают в бак…       
Но молвит мастер: «Здесь их груды –
Подправим, смажем, что не так».

ВОЛХВЫ

Цари мудрейшие, пророки,
Вы знали, настают века
Звезды рожденной на востоке,
Судьбы, чья сила велика.

Из тайных недр невероятно
Играл пастушеский рожок.
Но так просторно, необъятно,
Что падал идол и божок.

Волхвы с почтеньем признавали:
«Сошли в Лице Его Миры!..»
«Он – Царь Небесный!» - ликовали.
«Он Бога Сын!», - неся дары.